Xena: Warrior Princess

Чем так плоха монополия?

Возник тут у нас такой вопрос про торговые сети. "Патерсон", "Седьмой континент","Перекрёсток" и т.д. Как справедливо было замечено, в сетях товары лучшего качества, иногда дешевле, хорошо упакованы. То есть сети лучше чем простые магазины. Но по слухам в сетях процветает жульё, на товаре пишется одна цена, а у кассы говорится другая. То есть как и везде, в сетях могут обмануть.

Тогда чем плоха монополия на торговлю? Если допустим в Москве абсолютно все магазины принадлежали бы одной компании то при соответсвующем контроле плюсы очевидны. Не надо тратится на рекламу, поскольку нет конкурентов и т.п. Возникает конечно опасность что монополист взвинтит цены до астрономических высот. Но если его контролировать, то этого не будет. Существующе сети могут и сейчас создать синдикат и начать диктовать свою ценовую политику, так в чём дело?

Какая простому человеку разница у кого делать закупки, у монополиста или в маленьком магазинчике. Главное что бы товары были хорошие и по хорошей цене

Да ничем не плоха монополия, просто это смотря кем быть - монополистом или простым покупателем?...

Амир-Хан, а ты думаешь, у монополиста будет товар хороший и цена хорошая?.. На то он и монополист, конкуренции-то нет, так зачем улучшаться? И так возьмут... Хот янадо рассматривать эту проблему от и до, чтобы сказать что-то внятное и объективное.

Для конкретного покупателя-то, разница может и не будет. Но вцелом для развития качества товаров монополия является преградой. У него все и так берут, брали будут брать - так мыслит монополист. Так зачем ему стараться сделать свою продукцию качественней?
Конкуренция в любом случае будет получше монополии...

Диктатура монополий как объективное следствие свободной конкуренции
В современной литературе все еще можно встретить однобокую абсолютизацию тезиса, что капиталистическая монополия, т.е. концентрация и централизация капиталов есть объективная материально-техническая предпосылка перехода к плановому производству, т.е. к коммунистической организации производства и поэтому монополизм не так уж страшен. Этим тезисом особо часто оперируют сторонники концепции несвоевременности Октябрьской революции в России: каутскианцы, плехановцы, троцкисты. Но практика гигантских афер, нарастающих экономических кризисов и мировых войн ХХ века доказала безупречность ленинского вывода о том, что при господстве монополистической формы частной собственности филигранность внутрифирменного планирования монополий дополняется нарастанием агрессивности, авантюризма, аферизма и воровства со стороны руководящего персонала фирм, взяткодательства со стороны владельцев монополий и взяточничества со стороны политического руководства рыночных стран, что неизбежно приводит к нарастанию анархии в мировом рыночной хозяйстве и учащению кризисов.

Распространенным приемом усыпления гражданской бдительности по отношению к монополизму является пропаганда антимонопольного законодательства как средства борьбы с монополизмом. До сих пор приходится разъяснять, что, логика свободной конкуренции, неизбежно приводит рынок в состояние, когда на нем должны остаться только два последних конкурента, практически решающие между собой задачу, кому из них владеть ВСЕМ рынком единолично, т.е. кому из них быть… Гитлером?

Сами бизнесмены прекрасно понимают, если отменить антимонопольное законодательство, то процесс взаимопоглощения ускорится, разрушив всю пропагандистскую видимость демократизма рыночной «системы». «Сильные» будут уже безоглядно пожирать «слабых». Ведь монополию критикует только тот хозяйчик, который ею не обладает, но хочет, чтобы антимонопольное законодательство позволило аутсайдеру выбиться в число… «новых» монополистов, пока закон ограничивает аппетит «старых» монополистов.

Как известно, даже у акул, в силу ограниченности размеров желудка, наступает момент пресыщенности. Но у фанатов стоимости, бизнесменов, НЕТ предела жажде накопления денег, т.е. нулей на своих счетах в банках. Существование СССР заставляло монополистов конкурировать не столько между собой, сколько с социалистической плановой системой, вынуждало их уживаться друг с другом, сдерживать ЕСТЕСТВЕННЫЕ ДЛЯ МОНОПОЛИСТОВ людоедские инстинкты, подобно тому, как стандарты Аэрофлота СССР вынуждали все рыночные авиационные компании мира заботиться о безопасности пассажиров по высшим пределам теории вероятности.

Практикой доказано (свежий пример — история суда над империей Билла Гейтса), что антимонопольное законодательство является «фиговым листком», который легко отбрасывается решением рыночного суда или внесением поправок в «строгие» законы покупными лоббистами, готовыми за деньги обнажить любой срам рыночной экономики, подобно тем израильским солдатам и поселенцам, которые продают оружие арабским «комикадзе».

Таким образом, ФАКТ наличия антимонопольного законодательства бесспорно доказывает ФАКТ признания самими адептами свободного капитализма НЕУСТРАНИМОСТИ монополий в современной рыночной экономике, их естественный объективный и, одновременно, смертоносный характер для рыночных отношений.

Внимание, оказываемое антимонопольному законодательству является лучшим доказательством того, что только юридические и силовые ограничения агрессивности крупных предпринимателей ВРЕМЕННО СДЕРЖИВАЮТ их от немедленного перехода к ПОЛНОМАСШТАБНОЙ бескомпромиссной борьбе за БЕЗУСЛОВНОЕ уничтожение друг друга, невзирая на степень родства, на конфессиональную принадлежность и национальность жертвы.

Только дети могут воспринимать как случайности рыночной конкуренции крупнейшие крахи 2002 года, в частности «Кирх Медиа», «Энрон», «Вордком», «АОЛ тайм Ворен» и т.д. Ещё большим детством является восприятие этого факта в качестве закономерной рыночной кары, постигшей мошенников-гигантов за их сговор с крупнейшими аудиторскими компаниями и контролирующими их банками. Крахи крупнейших фирм являются следствием целенаправленной экономической войны монополий друг с другом, в том числе и американских, и, следовательно, действием «пятой колонны» внутри «крахнувших» фирм, т.е. сознательной диверсией высших управленцев, подкупленных фирмой-конкуренткой, что является одним из продуктивных способов монополистической формы «конкуренции». Управленцы высшего звена продаются охотнее, чем футболисты. Причем нельзя исключить, что в формировании «пятой колонны» внутри фирм «Энрон», «Вордком» и др. основательно потрудились конкурирующие магнаты Европы, а в «Кирх Медиа» потрудились агенты монополий США.

Медиаконцерн Лео Кирха, владельца крупнейшего в Германии телеканала и фильмотеки, будет в ближайшее время продан одному из семи претендентов. Одним концерном на рынке коммуникаций Европы станет меньше. Рынок рухнувшей «Вордком» тоже будет поделен между победителями, что и является важнейшим источником динамичного РОСТА других МОНОПОЛИЙ. Лица, способствовавшие крушению «Вордком» изнутри, получат в знак благодарности или… пулю в голову, что вполне традиционно для рынка, или место у новых хозяев, что, правда, не гарантировано в связи с уже проявленной ими склонностью к продажности. Но таковы законы реальной, а не мифической конкуренции.

Другим продуктивным способом отвлечения внимания обывателей от ГЕНОЦИДОГЕННОЙ сущности монополизма является огульный подход к восприятию экономических признаков империализма, сформулированных Лениным. Забывается, что работа Ленина определена им самим как «популярный очерк» и, что «брошюра писана для царской цензуры. Поэтому, — пишет Ленин, — я не только был ВЫНУЖДЕН строжайше ограничить себя исключительно теоретическим — ЭКОНОМИЧЕСКИМ в особенности — анализом, но и формулировать необходимые немногочисленные замечания относительно ПОЛИТИКИ с громадной осторожностью, намеками, тем эзоповским — проклятым эзоповским — языком, к которому царизм заставлял прибегать всех революционеров, когда они брали в руки перо для «легальных» произведений. Тяжело перечитывать теперь, в дни свободы, эти искаженные мыслью о царской цензуре, сдавленные, сжатые в железные тиски места брошюры».

За прошедшие после написания этой книги десятилетия, многие так и не поняли, что Ленин в своей популярной работе разжевывал для умственно ленивых индивидов вопрос «об экономической сущности империализма» не ради самого этого ворпроса, а потому, что без понимания экономической сущности империализма «нельзя НИЧЕГО понять в оценке современной ВОЙНЫ и современной ПОЛИТИКИ».

Сосредоточив все внимание на первых трех экономических признаках империализма, многие относятся к последним двум признакам не как к сущности более высокого порядка, а как к признакам с более высокими порядковыми номерами. На самом же деле в двух последних экономических признаках империализма Ленин доходит до ПОЛИТИЧЕСКИХ обобщений: «4) образуются международные монополистические союзы капиталистов, делящие мир», и 5) закончен территориальный раздел земли крупнейшими капиталистическими державами». Иными словами, если раньше имперскую политику захватов территорий проводили все-таки государства, чаще всего монархи и по своему разумению, то в конце XIX века имперскую ПОЛИТИКУ начинает проводить узкий слой богатейших предпринимателей — сами МОНОПОЛИСТЫ.

Действительно, сущность монополизма заключена не столько в абсолютной величине капитала, и даже не в его доле в данной отрасли (это лишь объективная предпосылка к возникновению монополии), а в политической ДИКТАТУРЕ конкретной группки субъектов (ничтожной по количеству), над ВСЕМ, некогда свободным МИРОВЫМ рынком. Тем не менее, в среде политических литераторов до сих пор можно слышать утверждение, что монополий в современной экономике не существует, поскольку монополиями следует называть только те предприятия, которые выпускают 100% продукции данного наименования.

Это только с чисто формальной стороны, монополистами можно назвать предпринимателей, которые безраздельно владеют целыми отраслями экономики или у которых размер ЛИЧНЫХ бюджетов, площадь земель, количество эксплуатируемых работников, купленных министров, журналистов, футболистов и охранников лишь незначительно уступают государству. Например, экономика «Мицубиси» больше экономики всей Индонезии. Но отождествление размеров капиталов с сущностью монополий является следствием примитивной методологической подготовки.

Дело не в том, какой процент производства отрасли захвачен олигархом, а в непреодолимом, для мелкого и среднего капитала, АБСОЛЮТНОМ РАЗРЫВЕ между величиной капитала олигарха и всеми остальными «капиталами» на рынке. Легче пролетарию высокой квалификации пробиться в число бизнесменов, чем бизнесмену пробиться в число современных магнатов-миллиардеров.

Монополизм, с точки зрения факта, РЕАЛЬНО начинается там и тогда, где и когда вместо соревнования цен на рынке устанавливается ЦЕНОВАЯ ДИКТАТУРА группы предпринимателей, и все попытки остальных предпринимателей противостоять этой диктатуре уже не имеют ни экономических, ни, тем более, ПОЛИТИЧЕСКИХ предпосылок для успеха.

Причем, абсолютно неважно высоки или низки монопольные цены. Важно понять, что пропорционально темпам становления крупного капитала институт стихийного ценообразования фактически уничтожается, и ценовая политика, чем дальше, тем больше превращается в составную часть имперской политики ГРУППЫ предпринимателей. Периодические понижения цены вовсе не указывают на то, что монополизм в этот период идет на убыль. Напротив, понижение цен одновременно на заметном рыночном пространстве свидетельствует как раз о сговоре группы монополистов с целью переманить покупателей к себе и, тем самым, задушить другую группу монополистов или аутсайдеров, не имеющих в данный момент возможности торговать по демпинговым ценам. После краха фирм-конкурентов, монополии-победительницы начинают «взвинчивать» цены.

Таким образом, и понижение, и повышение цен является элементами ценовой политики монополий, но определяющую роль играет, разумеется, политика повышения цен, иначе не существовала бы перманентная инфляция.

Рост цен обеспечивает рост монопольной прибыли стабильнее любого другого ухищрения, даже при застое производства, что позволяет покупать интеллектуальную элиту и чиновников, т.е. способствует укреплению диктата монополий в научных средах, в образовании, технологии, культуре, в СМИ и, наконец, в силовых структурах. Так монополисты превращаются в типичных ИМПЕРАТОРОВ, узурпировавших власть, но позволяющих избирателям раз в 4 года потешиться, — испытать дурацкое удовлетворение от запихивания бумажки с именем очередного «козла отпущения» в коробочку со щелочкой.

Аппарат насилия, т.е. государство эпохи свободной конкуренции являлся выразителем интересов ВСЕЙ национальной буржуазии в борьбе против остатков внутреннего и внешнего феодализма. Так было во времена Кромвеля, в период антифеодальной освободительной войны Северной Америки против Англии, Великой буржуазной революции во Франции. Но с появлением капиталистов-монополистов демократическое государство вновь встает на службу, прежде всего, охраны… феодальных привилегий, но уже не «князей» по крови, а финансовых олигархов. Современные государства развитых рыночных стран есть наиболее гадостная разновидность преторианства.

Весьма симптоматично, что для характеристики роли, исполняемой на «свободном» рынке предпринимателями-монополистами, в научной литературе в самом начале ХХ века, задолго до Ленина, стали применяться выражения: «спичечный король», «керосиновый король», «автомобильный магнат», «финансовый олигарх», «империалист» и т.д. Т.е. даже холопствующая официозная наука тех времен почувствовала в монополизме тенденцию возвращения к «ценностям» времен рабовладельческого, феодального империализма и абсолютизма.

Начиная с 1871 года, когда картельные соглашения между монополистами о разделе сфер влияния на рынке превратились в систему, когда «волчьи стаи» монополистов стали осуществлять на рынке «загон» жертв по предварительному сговору, уже не парламент, а именно «толковища» монополистов стали принимать решения мирового масштаба, обязательные для исполнения государствами. В условиях империализма, осуществляемого олигархами любой эпохи, низкая исполнительность со стороны императоров, президентов, министров, депутатов, журналистов карается смертной казнью. Так это было с Цезарем, Павлом-I, Луи Барту, югославским королем Александром I, Кеннеди, Улафом Пальме, Альдо Морро, Морисом Бишопом, Ицхаком Рабином, Демирчаном, Саркисяном, Холодовым, Листьевым, Старовойтовой и т.д. ВНЕСУДЕБНЫЕ смертные приговоры, вынесенные олигархами, приводятся в исполнение за умеренную цену и без отсрочки.

Является ли монополизация рынка и возникновение империализма олигархов случайностью или таковы объективные законы трансформации свободного рынка?

3. Некоторые «технологические» аспекты перерастания свободной конкуренции в монополию
Как известно, на каждый момент времени емкость рынка — величина вполне конкретная. Она ограничена не столько потребностями людей, ни даже величиной производственного потенциала, а, прежде всего, количеством находящихся в обращении денежных знаков. Реальные технические мощности, реальные аппетиты людей умолкают, сталкиваясь с властью бумажных купюр. В формуле Т — Д — Т наглядно видно, что реальный товарообмен должен испытывать затруднения всякий раз, когда в денежном обращении наступают неизбежные перебои, как за счет массового мелкого воровства, так и крупных банковских грабежей и афер, внезапно и в огромных массах перераспределяющих денежные потоки или откладывающих появление денег в обращении.

В долгосрочном историческом плане, разумеется, время от времени емкость рынка увеличивается за счет роста эмиссии, военных расходов и доходов собственников, за счет ускорения оборота капиталов, мизерного прироста массового спроса и некоторых других интенсивных факторов. Однако систематические кризисы, «затоваривание» рынка, перманентная инфляция, нижайшие темпы прироста национальных доходов рыночных стран доказывают, что емкость мирового капиталистического рынка — вещь довольно застойная.

Поэтому всякий, сколь-нибудь существенный рост величины продаж одного предпринимателя на современном низкодинамичном рынке фактически означает закрытие части рынка (на ту же величину продаж) для другого предпринимателя. Если, например, увеличив вдвое величину продаж, один предприниматель отнял у другого предпринимателя половину рынка, т.е. половину покупателей, то, образно говоря, это означает, что первый предприниматель отрезал от второго предпринимателя половину его предпринимательской СУЩНОСТИ. Если же во втором акте конкуренции первый предприниматель отобьет у второго предпринимателя оставшуюся часть рынка, т.е. покупателей, то это будет означать, что второй предприниматель окончательно ЗАРЕЗАН, но не как биологическая единица, а как ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬ. Теперь если даже неудачник не покончит жизнь самоубийством, то для субъектов, оставшихся на рынке, недавний предприниматель станет прозрачнее самого прозрачного тумана.

При подобном, миллионы раз повторившемся на рынке, реальном ходе событий принципиальным является не личная трагедия неудачника, ни, тем более, победа качественного товара над низкосортным, а то, что исчезновение с рынка одного конкурента означает УВЕЛИЧЕНИЕ рынка для другого, более удачливого конкурента, сокращение общего числа предпринимателей и рост числа потенциальных наемных рабов.

В результате действия ЗАКОНА конкуренции, т.е. процесса свободного бескомпромиссного взаимного удушения, количество предпринимателей в развитых капиталистических странах абсолютно сокращалось, а величина их капиталов росла, пока не достигала таких размеров, что рынки каждой из развитых стран и весь мировой рынок, населенный миллиардами наемных «кули», оказались объективно поделенными между несколькими сотнями монополистов. Миллионы мелких и средних предпринимателей утратили свое значение и на рынке, и в политике.

Как показала дальнейшая практика, гигантизм монополий, интернационализм их объединений, их диверсифицированность, слияние банковских и промышленных монополий «задвинули» экономическую форму конкуренции между монополистами, а тем более между монополистами и аутсайдерами, на второй план. Даже широко используемый российскими олигархами метод персонального террора для устранения конкурентов, оправдавший себя в период «первоначального накопления капитала» в России, на международной арене не может дать необходимого эффекта. Если, например, один из российских олигархов удачно «закажет» Билла Гейтса, то это вовсе не означает, что «заказавший» сможет возглавить «Майкрософт» и захватить рынок программной продукции.

Практика показала, что, исчерпав возможности для расширения рынка «дедовскими», т.е. экономическими и уголовными методами, олигархи, с присущими предпринимателям предметностью, упорством и азартом, начинают готовить уже не персональную, а… МИРОВУЮ бойню, ибо расширить рынок для себя на несколько десятков миллиардов долларов олигарх может лишь за счет другого олигарха. Но поскольку подобная война сулит грандиозные приобретения только одной из сторон, постольку очередная война готовится как БЕСКОМПРОМИССНАЯ бойня, на пределе ресурсных, научных, аморальных, технических и финансовых потенциалов стран пребывания олигархов.

Закономерно, что первая и вторая мировые войны, начавшиеся применением обычных вооружений, заканчивались применением оружия массового истребления, изобретенного и произведенного уже в ходе войны.

Склонность монополистов к развязыванию мировых войн, деловитость, с которой они превращают в калек и трупы не только миллионы солдат, но и сотни миллионов женщин, стариков и детей во всем мире, не является следствием одного лишь плохо поставленного воспитания в семьях олигархов, хотя семейное, религиозное воспитание, элитарное образование, полученное наследниками некоронованных нефте- и нарко- «баронов», угольных и табачных империй, превращает носителей этой «образованности» и «воспитанности» не только в маньяков стоимости, в «шейлоков», «гобсеков» и т.п., но и в абсолютно сознательных «серийных убийц», «серии» которых измеряются не десятками, а миллиардами жителей планеты. Форды и рокфеллеры, дюпоны и валенберги, круппы и флики профинансировали и политически организовали первую и вторую мировые войны, т.е. убийство десятков миллионов людей, в том числе и «холокост», еще и потому, что так их учили дома, в элитарной школе и в церкви.

Тем не менее воспитание — это не единственная и не главная причина органического единства монополизма и глобального автогеноцида.

4. Война как неизбежная форма всемирной конкуренции эпохи диктатуры олигархов
Нормальному человеку трудно представить образ мыслей современного олигарха, владеющего полусотней миллиардов долларов «временно свободных средств». Круг проблем владельца миллиардов сопоставим с проблемами, например, американского ковбоя, стадо которого насчитывает 50 миллиардов овец, у которых вот-вот начнется окот, а вокруг отары бродят сотни волков, но перегнать отару некуда, поскольку азиатские и африканские «луга» заняты такими же «пастухами» с их миллиардными отарами.

Представитель «среднего» класса, собираясь за покупками, думает над тем, как ему рациональнее израсходовать несколько тысяч относительно честно заработанных долларов. Олигарху же необходимо думать над тем, куда пристроить 50 миллиардов долларов, которые каждую минуту могут или «окотиться» на бирже, т.е. удвоиться, или могут быть съедены «волками» биржевых афер. Ведь олигархи лучше обывателей знают (поскольку именно олигархи организуют биржевые аферы), что, порой, за один-два дня биржевых крахов ликвидируются «ценные» бумаги на 800 и более миллиардов долларов.

Если же учесть, что мировой рынок поделен между олигархами, и перед КАЖДЫМ из них стоит проблема поиска НАДЕЖНЫХ мест для инвестирования новых порций прибылей, то становится очевидно, что думать о вложении МИЛЛИАРДОВ долларов и одновременно не думать о НЕОБХОДИМОСТИ самого решительного выдворения с рынка как можно большего количества конкурентов — НЕВОЗМОЖНО.

Планировать многомиллиардные инвестиции в условиях рынка это значит, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, или попытаться найти страну, в которой живут одни лишь пролетарии и еще нет ни одного олигарха, или планировать уничтожение другого олигарха, который тоже намерен вложить такие же объемы финансов в тот же «сектор» или «сегмент» рынка.

Но поскольку ВСЕ олигархи образуют, прежде всего, «национальные» монопольные союзы, т.е. «дружат» только против кого-нибудь, оплачивают избирательные компании президентов, законодателей своих стран и организуют, таким образом, СВОЁ государство, т.е. аппарат насилия (армию, арсеналы, полицию, тюрьмы, спецслужбы и т.п.), постольку существенное расширение рынка возможно только в той мере, в какой удается устранить с мирового рынка ГОСУДАРСТВЕННО объединенную и защищенную ВОЕННЫМ потенциалом, организованную ГРУППУ олигархов другой «национальности». Но чтобы одна из организованных групп олигархов исчезла с рынка, необходимо, чтобы другая группа олигархов обладала существенно превосходящим военным потенциалом. Процесс формирования превосходства одного из военных потенциалов над другим называется «гонкой вооружений». Ясно, что группа олигархов, опирающаяся на больший, чем у конкурента, общий потенциал (сырьевой, экономический, научный и др.), при прочих равных условиях, имеет больше шансов создать превосходящий военный потенциал.

Однако, как бы ни были высоки статистические показатели военных потенциалов, их реальная сила может быть проверена ТОЛЬКО практикой… войны. Умышленное столкновение военных потенциалов «на поле боя», т.е. война, есть ни что иное как практическое сравнение экономических сил олигархов. Та группа магнатов, которая, независимо от причин, объективно не смогла выделить достаточного количества финансов и материальных средств на возбуждение военного психоза у рыночного населения, на комплектование армий «пушечным мясом», на вооружение и снабжение армии всем необходимым в ходе войны, после определенного количества сражений остается практически с НУЛЕВЫМ военным потенциалом, т.е. без солдат, без оружия, без продовольственных запасов и т.д. Поэтому та группа магнатов, у которой солдаты и оружие ещё остались, отбирает у проигравших олигархов их колонии и вообще все, что посчитает «плохо лежащим».

Особенно наглядно это было проделано «просвещенной» Францией и «демократической» Англией после окончания первой мировой войны. Как заправские «воры в законе», магнаты этих стран разделили колонии разгромленной Германии между собой пропорционально своим экономическим потенциалам.

В 1919 г., т.е. сразу после заключения Версальского «мирного» договора между главными ворами XIX века — Англией и Францией, Ленин предупредил человечество о неизбежности второй мировой войны. Но мало кто из мировой общественности озаботился этим предупреждением.

Между тем, олигархи Германии и Италии начали готовиться ко ВТОРОЙ мировой войне более чем за год до окончания ПЕРВОЙ. Совещания представителей монополий, науки и военщины на эту тему начались уже в июне 1917 года. А в 1922 году к политической власти в Италии олигархи привели «фашистов». Одним из итальянских вариантов стратегии в следующей мировой войне, частично принятой всеми другими империалистическими странами, была теория «воздушного блицкрига» (автор — фашист генерал Дуэ), т.е. тотального уничтожения экономического потенциала и населения противника «ковровыми» бомбовыми ударами с последующим применением отравляющих веществ. В 1933 году к политической власти в Германии местные олигархи привели нацистов во главе с Гитлером. Из всех иностранных капиталовложений, сделанных в нацистскую ВОЕННУЮ экономику Германии после 1933 г., 75% инвестировали олигархи США.

Американским магнатам, помимо интересов борьбы с большевизмом, нужна была война европейских фашистов против Англии и Франции, ПРЕЖДЕ ВСЕГО, для того, чтобы Европа истощила себя еще больше, а затем олигархи США отняли бы колонии у олигархов Европы.

До второй мировой войны магнаты Европы мешали магнатам США вывозить капиталы. Этим частично и объясняется пассивная политика магнатов США в 60-е годы ХХ века, т.е. в период крушения колониальных империй Англии, Франции, Голландии, Бельгии, Испании и Португалии. После второй мировой войны олигархам Европы не хватило сил для защиты своих колоний и вполне закономерно, что очень скоро американские олигархи вышли на первое место в мире по показателю вывоза капитала в «освободившиеся» страны Азии, Африки и Латинской Америки. А теперь и все постсоциалистические «странки» задыхаются от долгов, которыми их наградили олигархи США за заслуги в борьбе против собственного суверенитета.

С крушением СССР монополистические союзы Европы и Японии попали в катастрофическую ситуацию. Теперь монополии США могут и пытаются использовать весь свой совокупный потенциал, в том числе экономический и военный, на нужды «конкуренции» за окончательное овладение ВСЕМ мировым рынком. Однако предприниматели никогда не превратились бы в монополистов, если бы сознательная борьба за монополию на рынке не составляла их сущности, если бы они не понимали, что ТОЛЬКО монопольное положение на рынке способно МАКСИМИЗИРОВАТЬ их прибыль. И, как доказала практика первой и второй мировых войн, войны США в Корее и Вьетнаме, Израиля в Палестине, нет такого преступления (перефразируя известное изречение), на какое монополист не пойдет, даже под страхом виселицы, если это преступление сулит рост монопольной прибыли.

Открытый Лениным закон неравномерности развития экономики в эпоху империализма, в отличии от многих других экономических законов, открытых марксизмом, используется олигархами сознательно и целенаправленно с учетом того обстоятельства, что «при капитализме, — как писал Ленин, — невозможны иные средства восстановления, время от времени, нарушенного равновесия, как кризисы в промышленности, войны в политике». Олигархи мира, сознавая эту перспективу, тем не менее, со всем азартом и изобретательностью ищут и находят средства усиления неравномерности экономического развития.

Угроза со стороны монополий США заставила монополии Европы совершить беспрецедентный акт — отказаться от внутреннего валютного рынка и сделать огромный практический шаг в сторону формирования Соединенных Штатов Европы (СШЕ). В литературе еще не в полной мере оценена эта эмпирическая находка монополистов Европы, сделавших гигантский шаг вперед в реализации главного требования Маркса, обращенного, правда, к пролетариям: хотите победить — соединяйтесь!

До сих пор нет адекватных оценок тому факту, что теории и практике свободного рынка нанесен еще один непоправимый исторический удар. Сами европейские монополисты унификацией валюты признали, что валютный рынок является дезорганизатором экономики, центром генерации спекулятивных и фиктивных экономических процессов. И как только европейские монополисты оказались в практически разгромном положении, они стали отказываться от тех элементов экономики, которые не имеют отношения к росту их реальной конкурентоспособности и, наоборот, делают экономику Европы суицидной, отвлекающей крупные интеллектуальные силы и финансовые средства в сферу чисто спекулятивных операций и отношений.

Этим шагом сами магнаты доказали, что, во-первых, чем меньше свободных сегментов у рынка, тем, при прочих равных, выше конкурентная способность экономики, во вторых, нерыночная экономика, при прочих равных, имеет абсолютные преимущества над действительно рыночной.

Ведь в каком, порой, ничтожном состоянии находились многие европейские валюты относительно доллара в ХХ веке. Но достаточно было осуществить всего один крупный антирыночный шаг, чтобы положительное следствие от замены слабых национальных валют единой проявилось буквально через несколько месяцев.

Тенденции в изменении курсов евро и доллара указывает на бескомпромиссную нацеленность европейских олигархов выбить олигархов США из борьбы за диктатуру над миром финансов. Современное, уже достаточно продолжительное по времени, приблизительное равенство курсов доллара и евро указывает на приблизительное равенство экономических потенциалов США и СШЕ. Нет каких-либо объективных признаков того, что успех европейской валюты краткосрочен и не будет иметь последствий на других фронтах экономической войны США и СШЕ.

Серьезное различие между США и СШЕ наблюдается сегодня пока лишь в соотношении их военно-технических потенциалов, особенно в соотношении ядерно-космических потенциалов и группировок. Предположить, что американские олигархи не готовятся в ближайшее время использовать это единственное заметное исторически сложившееся преимущество, абсурдно. Ничем иным нельзя объяснить возросшую активность олигархов США в области создания антиракетного «зонтика», кроме как началом предметной подготовки к решительному силовому давлению олигархов США на олигархов СШЕ, поскольку современный экономический и ракетно-ядерный потенциалы Индии, Ирака, Ирана Китая, КНДР, Пакистана, России не представляет пока серьезной угрозы для США.

После крушения коммунизма в СССР, главного политико-экономического противника империализма, Европа, сплоченная единой валютой, превратилась в главного конкурента США, а тем самым, в основную… мишень Пентагона. Приглашение, сделанное СШЕ со стороны США, совместно поработать над созданием антиракетного «зонтика» не может никого обмануть. Оно преследует единственную цель: за счет европейских мозгов ускорить создание американского антиракетного «зонтика». Согласие СШЕ на участие в этом проекте преследует единственную цель: получить доступ к информации, технологиям и создать европейский антиракетный «зонтик», уровняв, тем самым, военные потенциалы олигархов США и СШЕ.

Что наступит раньше — выравняются потенциалы олигархов США и СШЕ или США поступят с СШЕ как с Югославией, Ираком или Афганистаном, пользуясь нынешним превосходством своего военного потенциала, — частности. Но с точки зрения истории, теории и текущей практики рыночной экономики невозможно представить ситуации, когда бы олигархи, объективным ходом конкуренции, не ставили бы друг друга в положение банкротов. Ведь и падение Бретон-Вудского соглашения, по которому доллар являлся валютой-монополистом, и крушение системы «плавающих валют», в которой доллар, тем не менее, занимал позицию «первой скрипки», являются следствием целенаправленной экономической политики европейских олигархов, направленной против монополизма олигархов США на мировом рынке.

Поэтому, с теоретической точки зрения, нет ни одного непреодолимого препятствия, которое помешало бы американским олигархам в безвыходном экономическом положении пойти на авантюру и при объективно низком экономическом потенциале не рискнуть, как это делают бизнесмены ежедневно, в одностороннем порядке использовать превентивно свое временное военно-техническое преимущество над конкурентами. Для этого олигархи США и создают, с одной стороны, антиракетный «зонтик», чтобы уничтожить ядерные головки противника в космосе, а с другой стороны, постоянно совершенствуют «нейтронное» оружие, чтобы на обезлюженных территориях, подлежащих колонизации, были низкие уровни радиоактивного заражения.

Усилия, наращиваемые в области создания наступательных вооружений и, одновременно, антиракетного «зонтика» США в условиях, когда все дальше уходит в историю эпоха антисоветской истерии, безапелляционно свидетельствуют о том, что олигархи США видят для своих ракет новые цели в Западной Европе. Но и олигархи Европы не имеют выбора. Или всеми наличными средствами они попытаются уничтожить олигархов США, или олигархи США уничтожат их.

Судьба биосферы планеты при этом НИКОГДА олигархами во внимание не принималась. Бессмысленно огромное превышение количества ядерной взрывчатки над необходимым для однократного уничтожения ВСЕГО живого на Земле, доказывает абсолютно шизоидный характер философии и практики мировой рыночной экономики.


полный текст статьи

On 2002-12-18 21:01, Dracula wrote:
Но вцелом для развития качества товаров монополия является преградой. У него все и так берут, брали будут брать - так мыслит монополист. Так зачем ему стараться сделать свою продукцию качественней?
Конкуренция в любом случае будет получше монополии...

Дракула, но ведь даже сейчас ещё очень много монополий. И ничего, живут. И эти монополии никто не собирается отменять. Даже речи нет. У государства есть монополия на милицию, на армию, на прокуратуру, на налоговую инспекцию и т.д. и т.п.
Хотя как я с удивлением узнал в истории были и частные полиции. В частности во Франции.

Да...Ироничная Вы опять размахнулись ...
Монополии...Можно скажу одну совсем непонятную для меня штуку - церковь как-то выкупила монополию на продажу спиртных напитков...зачем?

Ну зачем сразу так... И без того от экономики однаголовная боль...
Говоря о вреде монополии нельзя забывать, что существуют особые ее виды, такие как монопсония (монополия на стороне покупателя)и билатеральная (если память мне не изменяет)монополия.
Вобщем, писать тут слишком много Просто... Ведь у каждого явления есть свои плюсы и свои минусы